Гас Ван Сент
Фильм на пустом месте
На экраны выходит "Джерри" знаменитого Гаса Ван Сента. У АНДРЕЯ ПЛАХОВА этот фильм породил надежду на то, что режиссер, по общему мнению продавшийся мейнстриму, возвращается к наивному и обаятельному авторскому кино, с которого он начинал.
Если бы "Джерри" снял не Ван Сент, кумир начала 90-х, мы бы подумали, что перед нами опыт юного дарования, выпускника нью-йоркской киношколы и страстного поклонника Тарковского или Сокурова. Юное дарование, каким-то чудом получив приличный бюджет и двух высокооплачиваемых артистов, Мэтта Деймона и Кейси Аффлека, загоняет этих парней в пустыню, туда, где кончается асфальт, и из озорства заставляет их бросить машину и затеряться в песках.
Они по-настоящему прыгают с высоченных скал, бредут долгими часами в никуда, закрыв лица майками, а камера следит за этим путешествием на равнодушных средних планах, ничего не укрупняя и не акцентируя, только фиксируя происходящее на цветной широкоэкранной пленке. Через три минуты после начала мы догадываемся, что перед нами экзистенциальная пустыня, а через десять понимаем, что в фильме больше ничего ровным счетом не произойдет, и только самые большие оптимисты будут рассчитывать на острые ощущения от секса или каннибализма.
Если бы, повторяю, не лица модных голливудских мальчиков и не современное техническое обеспечение съемок, все бы это выглядело как восточноевропейское кино 70-х годов, тем более что идет оно под музыку Арво Пярта. Но снял это кино человек, который, казалось бы, уже безнадежно погряз в рутине скучных, назидательных, политкорректных и к тому же коммерческих проектов типа "Умницы Уилла Хантинга". Впрочем, сам Ван Сент вовсе не склонен признать, что продался с потрохами, и убеждает в своих интервью, что на самом деле занимается формальной грамматикой кинематографа.
Что ж, не без этого. Ван Сента, прошедшего школу живописи и рекламной индустрии, называли режиссером XXI века, сравнивали с Годаром и Уорхолом. Если Уорхола, сына рабочих-иммигрантов, тянуло к изыску и роскоши, Ван Сент, потомок богатого голландского рода, находил органическую поэзию в обитателях дна жизни. Фильм "Мой личный штат Айдахо" о мальчиках-проститутках, тоскующих о любви и семье, приобрел культовый статус и сделал звездами Ривера Феникса и Киану Ривза. Ван Сент был признан подлинным кинематографическим популистом. Хотя формально тот фильм и можно было назвать гомосексуальной наркобалладой, он нисколько не был декадентским, скорее диккенсовским по тону и остался одной из лучших киномелодрам конца века.
Даже погружаясь в среду мужской проституции, Ван Сент обнаруживал, что она имеет целью не столько наживу или удовольствие, сколько подсознательную потребность найти друга, способного заменить отца или брата. "Умница Уилл Хантинг" использует те же схемы отношений (мужское братство, "чуть больше, чем друзья", наставник-подопечный), но вместо искренности и теплоты начинает выпирать дидактика. Самые сокровенные идеи загоняются слишком глубоко в подтекст, и второй план почти исчезает. Правда, утешают себя поклонники, Ван Сенту с его изобразительной мощью хватает и первого. Но поэзия уходит.
"Джерри" - это попытка, бросив асфальт мейнстрима, вырваться на дикую территорию, где человеческие реакции и инстинкты обнажены, не будучи закамуфлированы правилами общественного поведения. Однако сила раннего Ван Сента заключалась как раз в том, что он сталкивал своих героев с обществом, а природа становилась полноправной участницей этого диалога. Провинциальные американские пейзажи в ранних картинах режиссера были похожи на галлюцинации, когда в раскаленном воздухе вдруг повисало сомбреро или проплывала корова, цепляясь за облако. Теперь ни коров, ни сомбреро, ни других знаков цивилизации не осталось - только раскаленный песок, буря в пустыне и ничего не стоящая человеческая жизнь. Неважно, это Кордильеры или Ирак. Но как-то не верится, что это и есть кино XXI века.
Андрей Плахов, "Коммерсант", 2003 г
вверх
|
|